Галинкина любовь [Я буду держать тебя за руку] - Юлия Владимировна Монакова

в его арсенале также история о том, как в заброшенном старом корпусе, что располагался в дальнем конце сосновой рощи, светились окна в ночь на пятницу, тринадцатое.

– Представляете: темно… тихо… а в роще вдруг что-то как загорится! Мы с пацанами ка-а-ак заорём в ту сторону: «Эй, вы, пидоры!!!»

– За языком следи! – прикрикнула Галинка для проформы.

– Но только мы это сделали, – не слушая, продолжал Руслан, – как со стороны того старого корпуса в нас полетел огромный камень!!! Чуть мне по башке не попал, честное слово!

– Сафин, хорош уже лапшу на уши людям вешать, – неоднократно предупреждала Галинка. – Надоело…

– Это всё правда! – оскорблённо вопил мальчишка. – Вы просто там не были, вот и не верите, спросите кого угодно, вам всё подтвердят!

Впрочем, подувшись пару минут, он вспоминал очередной ужастик и с воодушевлением принимался рассказывать новую историю.

– А два года назад была в нашем отряде такая противная девка из третьей палаты, представляете – она лазила по чужим шкафчикам и тырила у всех деньги, а ещё конфеты и печенье! Но доказать ничего было нельзя, за руку её никто не ловил, только подозревали. Тогда девчонки решили спрятать в палате мобильник и снять на видео, как она шурует!

– Ну и как, поймали?

– Её не поймали. Но зато тако-о-ое увидели… Короче, смотрят потом запись – а на одной из кроватей сидит какая-то мерзкая тварь. Сидит и не шелохнётся! А потом р-р-р-раз! – и вообще исчезла!

– Кошмар… – шептали потрясённые слушательницы.

– Этой же ночью одна из девчонок пошла в туалет и увидела ту самую тварь в зеркале, позади себя! Обернулась – а там нет никого!!!

Тут даже взрослой и – казалось бы – умудрённой опытом Галинке стало не по себе. Артистом, конечно, Руслан был замечательным – врал и не краснел, да ещё так убедительно.

– У нас была истерика! Мы всем отрядом три дня боялись засыпать! На шее и руках рисовали чернилами кресты, думая, что это хоть чем-то поможет. Одна девочка из первой палаты знала молитву, и научила весь наш отряд молиться перед сном! Во как зассали! – заключил Сафин ликующе.

Разумеется, после подобных историй девчонки боялись ложиться спать без света и даже в туалет ходили только с компанией.

Если Галинкины дни были насыщенными и полными, то ночи её пугали. Не из-за страшилок Руслана, разумеется. Просто именно ночью к ней непрошенными гостями являлись мысли. О доме, маме и, конечно же, – больше всего – о Белецком. Как ни стыдно было признаваться в этом даже себе самой, она отчаянно тосковала по нему. Галинка перебирала воспоминания – драгоценные бусины, перекатывала в пальцах, подносила близко к глазам, вдыхала их запах… Она страстно мечтала о том, чтобы Александр приснился ей хотя бы однажды. Тогда не так страшны, не так одиноки стали бы её ночи. Но – увы – желанный сон не пришёл ни разу, сколько она его ни призывала.

Как-то в местном кинотеатре ребятам показали фильм «Печаль минувших дней». Галинка чуть не умерла, увидев на экране Белецкого в роли царского офицера. Фильм снимали здесь же, в Крыму – Галинка узнавала знакомые места: и побережье, и Ливадийский дворец, и парк… Так странно и волнующе было видеть Александра среди родных пейзажей – и одновременно горько, что они не встретились с ним ещё тогда… Кто знает, если бы Белецкий познакомился в Ялте не с Викой, а с Галинкой – могло ли всё изначально сложиться совсем по-другому? Впрочем, тогда она ещё училась в школе. Едва ли он воспринял бы её всерьёз. Да и что рассуждать, если бы да кабы? Время упущено. Они вообще теперь, наверное, никогда больше не увидятся…

Между тем, с Галинкой настойчиво заигрывал местный молодой спасатель по имени Родион. Писаный красавец внешне, натуральный Аполлон: золотистые кудри, лоснящаяся от солнца кожа, загоревшая до цвета шоколада, мускулистые руки, стройные сильные ноги, белозубая улыбка – словом, классический набор голливудских штампов о каком-нибудь спасателе Малибу. Все девчонки в санатории были тайно или явно, слегка или всерьёз влюблены в Родиона. А Галинку тошнило и от его вечной сияющей улыбочки, и от бицепсов, и даже от его имени.

Он периодически подкатывал к девушке на пляже и, пожирая откровенным взглядом её стройную фигуру в простом голубом купальнике, говорил глупые пошлые комплименты в духе: ах, какие у вас невероятно прекрасные глаза… Пялился он при этом заметно ниже уровня прекрасного. В конце концов Галинка не выдержала и заявила:

– Анекдот про глаза третьего размера слышал? Что-то ещё интересует?

– Интересует, – мгновенно среагировал он. – Пойдём вечером погуляем, когда дети улягутся. Выпьем вина, если захочешь… Знаешь, какое вкусное в Крыму вино!

– Представь себе, знаю, – усмехнулась она, откидывая со лба мокрые после купания волосы. – Я всю жизнь в Ялте прожила, сечёшь?

– О, да ты крута, – отозвался он невозмутимо. – Ну тогда тем более – хорош киснуть взаперти. Или ты, как примерная девочка, засыпаешь ровно в двадцать два часа ноль-ноль минут по свистку отбоя?

Сам того не желая, он наступил ей на любимую мозоль. Галинка ненавидела время отбоя, потому что не знала, куда себя деть. Бессонница не позволяла ей заснуть раньше часа ночи, а смотреть фильмы на ноуте или слушать музыку она не могла – две её соседки по комнате, воспитательницы Таня и Ника, дрыхли без задних ног. Было бы невежливо беспокоить их шумом и светом.

– А что, давай пойдём и погуляем! – согласилась она с храбрым отчаянием, словно прыгала с незнакомой скалы в морскую бездну. Родион, кажется, не ожидал такого быстрого согласия и приготовился к долгим уговорам, поэтому поначалу слегка опешил.

– О!.. Ну, вот и супер, – пробормотал он наконец, и на лице его появилась самодовольная улыбка. «Все вы одинаковы, – говорил его взгляд, – только поначалу строите из себя недотрог». Эта мысль читалась по его лицу так явственно, что Галинке стало противно. Но отступать сейчас было глупо и поздно.

– Тогда жду тебя в половине одиннадцатого возле первого корпуса, – подмигнул он с похабной усмешкой. – Обещаю, ты не пожалеешь, бэби.

Такое вульгарное обращение вызвало у Галинки новый приступ отвращения. Чтобы не смотреть больше на эту самовлюблённую смазливую рожу, Галинка наклонилась, подобрала свой сарафанчик, валяющийся на песке, и зашагала прочь с пляжа, небрежно бросив через плечо:

– До вечера, бэби!

– Вот сучка! – восхищённо протянул он, глядя ей вслед.

Сидя в беседке на пустом пляже и слушая шум волн во тьме, они распили на двоих бутылку домашнего вина. Галинка была рада, что Родион не